October 23rd, 2017

хрестьянин

Матриархальный патриотизм.

Оригинал взят у ozz_white_wolf в Матриархальный патриотизм.



"Люблю отчизну я, но странною любовью!
Не победит её рассудок мой.
Ни слава, купленная кровью,
Ни полный гордого доверия покой,
Ни тёмной старины заветные преданья
Не шевелят во мне отрадного мечтанья..."
Первые строки одного из самых известных стихотворений великого русского поэта М.Ю. Лермонтова вполне способны удивить, если не шокировать современного патриотично настроенного читателя. Всё то, к чему апеллирует патриотизм, все его ценности не важны по сравнению с другой, «странной» любовью поэта к Родине. Хотя понятие патриотизма включает в себя и эмоциональное отношение к родному краю, всё-таки приоритет рациональной составляющей в патриотизме неоспорим. С другой стороны, иррациональное подсознательное чувство к месту своего появления на свет и становления является настолько глубоким, ментальным, что персонифицируется в архаической символике Земли-Матери.

( Collapse )
хрестьянин

«Палеолитические Венеры».

Ещё одним кругом верхнепалеолитических находок, имеющих значение, выходящее за пределы этой обыденной посюсторонней жизни, являются многочисленные фигурки, рельефы и рисунки женщин. Разумеется, и этот сюжет был сначала истолкован вполне материалистично, как проявление эротических наклонностей древнего человека. Но, надо сознаться, эротизма в большинстве этих изображений немного.

Фигурки палеолитических «венер», относящиеся большей частью к Ориньяку и в Мадлене исчезающие, показывают, что интерес к женщине тридцать тысяч лет назад весьма отличался от нынешнего. Лицо, руки и ноги проработаны в этих фигурках очень слабо. Подчас вся голова состоит из одной пышной причёски, но вот всё что имеет отношение к рождению и кормлению ребенка — всё это не просто тщательно прописано, но, как кажется, преувеличено. Огромный зад, бёдра, беременный живот, отвисшие груди.

Палеолитическая Венера — это не грациозное создание, пленяющее воображение современного мужчины, и не цветущая женственность луврской Афродиты, но многорожавшая мать. Таковы наиболее известные «венеры» из Виллендорфа (Австрия), Ментоны (Итальянская Ривьера), Леспюжю (Франция). Таков и примечательный рельеф из Луссель (Франция), на котором стоящая в фас женщина держит в правой, согнутой в локте руке массивный рог, очень напоминающий роги изобилия, но, скорее всего это — знак присутствия Бога-Зубра.

Venus of Willendorf frontview retouched 2.jpg

Venere di Mentone Figurina di 4,7 cm, di epoca Gravettiana, 25.000 a.C. circa.

mosika_901_00003

Луссель

( Collapse )

хрестьянин

Мать – сыра земля.

Присущее уже верхнему палеолиту почитание земли в образе беременной женщины в эпоху неолита вполне сохраняется и во многом усложняется. Но суть почитания земли остаётся той же – это благоговение перед стихией, в которую уходит семя жизни и которая возрождает его к новому бытию. В протонеолитическое и неолитическое время растительное семя, зерно, бобовые становятся постоянным и общепринятым символом семени человеческого.

«Войдёшь в гроб в зрелости, как укладываются снопы пшеницы в своё время» [Иов 5,26] – слова эти из ветхозаветной книги Иова отражают очень древние и сильные символические образы. В Египте V тысячелетия до Р. Х. (культура Меримды) умерших погребали лицом к востоку, наполняя при том рот покойника зёрнами пшеницы. В Библе IV тысячелетия до Р. Х. почти все захоронения делались в сосудах для хранения зерна (пифосах), а непосредственно в земле – не более одного процента погребений. Умершего клали в пифос вперед ногами, практически без инвентаря, горлышко закрывали черепком. Достаточно часто умерших хоронили в гротах и пещерах – это прямое продолжение палеолитической традиции, но новая – в сосудах для зерна – для жителей поздненеолитического Библа оказалась более распространённой. Традиция связывать зерно и умерших в своеобразной форме дошла до классической Греции, где в домах часто около домашнего очага врывались пифосы с пшеницей и ячменём. Они считались вместилищами душ умерших предков.

( Collapse )