Автор статьи "Миф о Дедале: творец или проводник душ?" пишет:
"Редко кто задумывается о том, что античная мифология, какой мы её знаем, имела ещё более древние корни, и в её сюжетах можно услышать отголоски более архаических мифов, которые классическая Греция интерпретировала и проживала по-новому спустя многие столетия после того, как ушло в небытие породившее их устное предание".
Ссылаясь на мнение русского миноиста Юрия Викторовича Андреева, высказанное им в статье «Минойский Дедал», автор далее сообщает:
"Минойское происхождение мифа о Дедале в современной науке уже не вызывает особых сомнений, поскольку, в отличие от позднейших афинских надстроек, его связь с Критом очевидна. Здесь локализованы центральные эпизоды мифа, составляющие его основное структурное ядро. Например, историю с Пасифаей и деревянным быком можно считать прямой реминисценцией минойского религиозного обряда, который мы видим на фресках и печатях с тавромахией. Просто со временем это знание, как часто бывает в мифологической традиции, профанировалось, превратилось в эдакий пошловатый анекдот.
Конечно, именно минойским является главное из приписываемых Дедалу строений — Лабиринт. В одной из табличек кносского архива (KN Gg 702) упоминается богиня, имя которой заменено эпитетом «владычица лабиринта» (dapuritojo potinija). Кто бы ни скрывался за этим обозначением, ясно одно: по крайней мере в конце XV в. до н.э. (время, которым обычно датируется архив Кносского дворца) Лабиринт был уже известен на Крите как некое культовое сооружение. Стоит отметить, что Лабиринт часто интерпретируется в современной научной литературе как своеобразная «модель» обители мертвых или же, что еще более вероятно, как схема ведущих туда путей. Дедал — не только создатель Лабиринта, но и единственный человек, владеющий его тайной, знающий, как в него проникнуть и как потом из него выйти.
Активное участие Дедала в центральном эпизоде мифа о Тесее и Минотавре позволяет предположить, что его минойско-микенский прототип играл важную роль не только в сфере заупокойного культа, но также и в тесно связанной с ней сфере переходных обрядов или инициации. Чудесное спасение Тесея и прибывших вместе с ним на Крит афинян, их возвращение из заколдованного обиталища Минотавра, откуда ещё никто и никогда не возвращался, — сам этот сюжетный мотив архетипически несомненно восходит к обрядам именно такого рода.
Дополнительным подкреплением «птичьего» образа проводника душ может стать зафиксированное многими этнографами наблюдение за шаманскими обрядами, в которых ищущий контакта с «верхним миром» добивается сходства с птицей, используя в своём костюме перья. Изготовление волшебных крыльев в истории Дедала даёт основание предполагать, что черты шамана — проводника душ — уже изначально были органически слиты в его образе с чертами искусного мастера — изобретателя всяких диковинок, в основном предметов, наделённых особой магической силой".
Дополнительным подкреплением «птичьего» образа проводника душ может стать зафиксированное многими этнографами наблюдение за шаманскими обрядами, в которых ищущий контакта с «верхним миром» добивается сходства с птицей, используя в своём костюме перья. Изготовление волшебных крыльев в истории Дедала даёт основание предполагать, что черты шамана — проводника душ — уже изначально были органически слиты в его образе с чертами искусного мастера — изобретателя всяких диковинок, в основном предметов, наделённых особой магической силой".
