Римский брак был то, что называется societas, — союз для зачатия. Ритуальная формула, произносимая невестой во время ритуального пожатия рук, давно утратила смысл; вполне вероятно, что мы никогда не разгадаем её тайное значение: Ubi tu Gaius, ego Gaiai (Там, где ты будешь Гаем, я буду Гайей[2]). Ясно, что формула эта означает начало супружеского ига, но, оставаясь загадочной, она тем не менее не означает, что иго будет мужским. Женщина, вступившая в брак, сохраняла своё девичье имя и оставалась вполне самостоятельной личностью, которую отнюдь не подавлял союз с мужчиной.
В 195 г. до н. э. римские матроны вышли на улицы, чтобы потребовать отмены закона Оппия [3]. Ювенал описывает толпу женщин, яростно кричавших: "Homo sum!" Имея право отвергать мужей, они теперь избавились и от отцовской опеки. Супруги владели имуществом раздельно, и так же раздельно писались завещания.
Брак был ритуалом, в результате которого женщина освобождалась от всех видов услуг и работ (включая кормление грудью младенцев), кроме прядения шерсти. Венерины утехи и вино были матронам запрещены [4], равно как и лежачая поза за столом (в противоположность жёнам этрусков). За трапезой матрона (в отличие от gens), госпожа (в отличие от рабов) сидела в кресле. Приданое, выплачиваемое родителями, должно было компенсировать расходы на содержание рабынь, которые входили в дом (domus) в качестве служанок, дабы избавить госпожу (domina) от низменных занятий, несовместимых с её статусом. Единственной заботой матроны был уставной страх. Страх перед насилием Фасцинуса [5].
Знатные семейства, кланы (gentes), обручали своих детей с колыбели; девочек выдавали замуж в возрасте семи — двенадцати лет, ещё не созревших, инфантильных, напуганных своим новым положением. Считалось, что половая зрелость у девочек наступает в двенадцать лет, но эротические и педагогические удовольствия, извлекаемые из незрелости, приветствовались. Римский закон был в этом пункте, как и во всех прочих, непререкаем: с рождения до семи лет ребёнок считался неприкасаемым (infans означает "неспособный говорить", «животное», отвечающее за свои действия не более, чем безумец, furiosus, или черепица, упавшая с крыши). С семи до двенадцати лет разрешались эротические игры, возможные при половой незрелости. Но после этого — только рождение детей и полное забвение всего, относящегося к эросу.
Жена есть маленький Эней, чью руку держит Pater. Девочка не должна быть влюблённой в своего отца, она должна трепетать перед ним. Obsequium — это почтение, которое раб должен оказывать господину".
Из книги Киньяра Паскаля "Секс и страх". Источник.
----------------------------------------
[1] «Патронаж» римской матроны осуществлялся богиней Юноной Югой. — Iuga — культовый эпитет Юноны «Соединяющая» (от лат. iungere) — осмыслялся как знак Юноны — покровительницы брака (Юлий Павел: «Юнона, как полагают, именуется Югой, ибо соединяет в браке»); наряду с этим эпитет сближался и с другим словом: iugum — «ярмо, плуг, бремя». (Я полагаю, что Юга, скорее всего, от iugum — «ярмо, плуг, бремя»; ср. русское "иго"; слово "супруг" имеет тот же корень, что и "упряжка", "упряжь" — снаряжение для запряжки упряжных волов, "быка"-мужа и "коровы"-жены, для использования их с целью перемещения повозки с семейным скарбом по жизни, -
ltraditionalist.)[2] Там, где ты будешь Гаем, я буду Гайей. — Эту формулу, древность которой подчёркнута архаической формой имени Gaiai, упоминают, например, Квинтилиан (Воспитание оратора, 1, 7, 28) и Авл Геллий (Аттические ночи, 7, 7, 1). (Мне думается, что у нас есть похожая по смыслу формула: "Муж и жена - одна сатана". -
ltraditionalist.)
[3] Гай Оппий, трибун 215 г. до н. э., провёл закон, запрещавший женщинам носить пёстрые платья, ездить в повозках и владеть мало-мальски значительными средствами. Закон был отменён в 195 г. до н. э.
[4] Говорят, в древнем Риме мог запросто отрубить голову пьяной жене. -
ltraditionalist[5] Греческое слово «phallos» переводится на латынь как «fascinus».
