То есть, никаких признаков минойской монархии нет. И все разговоры о "талассократии Миноса", "морской державе Миноса" соотносятся с исторической реальностью примерно так же, как басни про царя Гороха. Они совершенно беспочвенны и ни на чём не основаны.
Это напоминает археологов XlX века: если откапывали скелет с оружием, они полагали, что это скелет мужчины; если же обнаруживали скелет с украшениями, то считали, что это скелет женщины.
Такая же предвзятость существует и по отношению к высокоразвитым культурам, одной из которых, вне всякого сомнения, являлась крито-минойская цивилизация. Историки никак не могут представить себе такую цивилизацию без государственной "скорлупы". Надо обязательно посадить туда царя, а если нет подлинного царя, то сойдёт и мифический Минос.
Правда, и сам Ю. В. Андреев занимается "натягиванием совы на глобус", когда, комментируя известное изображение,
Оттиск печати из Кносса
заявляет: "Непосредственное общение с богами всегда оставалось на Крите, как и в других странах Древнего мира, привилегией очень узкого круга лиц, в состав которого, как нетрудно догадаться, должны были входить, в первую очередь, сам глава государства и члены его семьи. Учитывая это, было бы вполне логично признать стоящего перед богиней человека царём. И, более того, мы вправе предположить, что, простирая руку с жезлом над головой царя, богиня не просто принимает его под свою опеку, но и благословляет на царство, возможно, вручая ему при этом свой скипетр как знак верховной власти".
Об этом изображении уже говорилось в записи "Эпифания богини". Нет абсолютно никаких оснований считать крито-минойскую религию Богини государственным культом царя и придворной "камарильи". Ведь само существование государственности на Крите стоит под большим вопросом, и обосновывать сомнительную гипотезу ещё более сомнительной гипотезой - это уже на грани фолк-хистори.
В данном ключе любопытно взглянуть на изображение так называемого "царя-жреца".
С какой стати он - "царь"? Некоторыми авторами он теперь интерпретируется как изображение кулачного бойца (Coulomb J. Le Prince aux lis de Knossos reconsidéré // BCH. 1979. T. 103).
Интересно, что этот молодой человек буквально состоит из троиц - три пера на голове, а на перьях три точки, три локона спереди и три косички сзади, разделённые каждая на три пряди волос, три пряди сбоку, три складки на бедровой материи и даже на руках по три браслета. Как эта символика соотносится с царской властью?
Также представляет интерес ожерелье на груди юноши. Вот так выглядит его археологический аналог.
Источник картинки.
На мой взгляд, форма этого ожерелья напоминает рисунки из пещеры Труа Фрер (Trois Freres) во Франции.
Очевидно, идея этих "шнурков" со "стрелками" в том, что череда поколений составляет единый род. Внизу - умершие, вверху - живущие и здравствующие поколения. Шаманки соединяют живущих с умершими.
Ожерелье тоже может быть осознано как непрерывный ряд поколений, происходящих одно от другого: одно "звено" ожерелья буквально выходит из-под юбки другого "звена". Думаю, что и цветущие лилии с бабочкой здесь неслучайно изображены; они передают ту же идею трансмутации души-"бабочки". Интересно, что лилия - символ Девы непорочной.
