И. Л. Андреев говорит, что в этом обычае "заключена определённая гарантия завещанного предками способа использования имущества, нажитого стариками, и защита его от своеволия детей и особенно их супругов, пришедших из других кланов. В условиях господства патриархального счёта родства именно внучка остаётся наиболее уязвимым членом семьи, когда встаёт вопрос о её праве самостоятельного (а не навязанного родителями) выбора мужа и решении связанных с этим материальных проблем. <...> А поскольку наиболее типичным поводом «смены» собственника вещей является в традиционном африканском обществе заключение брака, постольку в ход мог пойти глагол, буквально означающий женитьбу как наиболее значительный в жизни африканцев акт смены социального статуса". Отсюда идёт традиционное представление о «женитьбе на внучке». Дед, собираясь уходить обратно в землю, стремится передать то, что создано им во время земной жизни, самой земле. Символом и знаком родной почвы выступает внучка, носитель нового начала племени и источник продолжения старой, но славной родословной.
Интересно было бы провести параллели с древнеегипетской практикой, когда некоторые фараоны женились на своих сёстрах, дочерях и внучках. Но там, насколько я знаю, сия практика носила вынужденный характер из-за наследования по материнской линии. Собственно, фараон был "ферзём", визирем при "королеве", и если "королева" умирала, то всё её имущество и все богатства переходили либо к её сестре, либо к дочери или внучке, и тогда фараону приходилось жениться на наследнице, дабы через неё унаследовать трон обоих Египтов.
